Он [Фома] внимательно разглядывал Христа и Иуду,
сидевших рядом, и эта странная близость божественной
красоты и чудовищного безобразия, человека с кротким взором
и осьминога с тускло-жадными глазами угнетала его ум,
как неразрешимая загадка.
Л. Андреев. Иуда Искариот

Иуда, пожалуй, самый загадочный (с психологической точки зрения) евангельский персонаж, был особенно притягателен для Леонида Андреева с его интересом к подсознательному, к противоречиям в душе человека. В этой сфере Л. Андреев, напомню слова М. Горького, был "жутко догадлив".

В центре повести Л. Андреева — образ Иуды Искариота и его предательство-"эксперимент". По Евангелию, Иуда был движим меркантильным мотивом — предал Учителя за 30 серебреников 1 (цена символична — это цена раба в то время). В Евангелии Иуда корыстолюбив, он упрекает Марию, когда она покупает драгоценное миро для Иисуса, — Иуда был хранителем общественной казны. Андреевскому же Иуде не свойственно сребролюбие. У Л. Андреева Иуда сам покупает для Иисуса дорогое вино, которое почти все выпивает Петр.

Причиной, мотивом страшного предательства, по Евангелию, стал Сатана, вошедший в Иуду: "Вошел же Сатана в Иуду, прозванного Искариотом,.. и пошел он и говорил с первосвященником" (Евангелие от Марка, глава 14:1-2). Евангельское объяснение представляется, с психологической точки зрения, загадочным: коль все роли были уже распределены (и жертвы, и предателя), то почему именно на Иуду пал тяжкий крест быть предателем? Почему он затем повесился: не выдержал тяжести преступления? Раскаялся в совершенном им злодеянии? Схема "преступление — наказание" здесь настолько обобщена, абстрагирована, сведена к общей модели, что в принципе допускает различные психологические конкретизации.

В отличие от опубликованного в начале 1990-х годов рассказа Ю. Нагибина "Любимый ученик", где авторская позиция выражена определенно (в частности, уже в самом названии), повесть Л. Андреева противоречива, амбива-лентна, ее "ответы" зашифрованы и парадоксальны, что и определяет противоречивый, нередко полярный характер отзывов о повести. Сам автор об этом высказался следующим образом: "Как всегда, я только ставлю вопросы, но ответы на них не даю…"

Повесть символична и носит притчевый характер. Притчевыми являются зачин: "И вот пришел Иуда…" , повторы союза и , звучащие эпически: "И был вечер, и вечерняя тишина была, и длинные тени ложились по земле — первые острые стрелы грядущей ночи…"

В начале повести дается негативная характеристика Иуды, утверждается, в частности, что "детей у него не было, и это еще раз говорило, что Иуда — дурной человек и не хочет бог потомства от Иуды", "Сам же он много лет бессмысленно шатается в народе,.. и всюду он лжет, кривляется, зорко высматривает что-то своим воровским глазом" и т.д. Эти характеристики с определенной точки зрения справедливы, их часто приводят в доказательство отрицательного отношения автора к центральному персонажу своей повести. И все же необходимо помнить, что принадлежат эти отзывы-слухи не автору, а неким "знающим" Иуду, о чем свидетельствуют отсылки автора к точке зрения других: "Иисуса Христа много раз предупреждали , что Иуда из Кариота — человек очень дурной славы и его нужно остерегаться…"; "Рассказывали далее, что… [выделено в обоих случаях мною. — В.К.]". Это первоначальное знание об Иуде в дальнейшем дополняется, корректируется автором.

Намеренно в начале повести дается и отталкивающий портрет безобразного рыжего Иуды:

И вот пришел Иуда… Он был худощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус,.. и достаточно крепок силою он был, по-видимому, но зачем-то притворялся хилым и болезненным… Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось также и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая; и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза…

Что же послужило мотивом злодейского поступка Иуды? С.С. Аверинцев в энциклопедии "Мифы народов мира" основным мотивом называет "мучительную любовь к Христу и желание спровоцировать учеников и народ на решительные действия" 2 .

Из текста повести следует, что один из мотивов — не психологического, а философско-этического характера, и он связан с сатанинскостью Иуды ("Вошел же Сатана в Иуду…" ). Речь идет о том, кто лучше знает людей: Иисус или Иуда? Иисус, с его идеей любви и верой в доброе начало в человеке, или Иуда, утверждающий, что в душе каждого человека — "всякая неправда, мерзость и ложь" , даже в душе доброго человека, если ее хорошенько поскрести? Кто победит в этом негласном споре Добра и Зла, т.е. каким будет исход "эксперимента", поставленного Иудой? Важно подчеркнуть, что Иуда хочет не доказать, а проверить свою правду, что справедливо отмечено Л.А. Колобаевой: "Иуде нужно не доказать, что ученики Христа, как и люди вообще, дурны — доказать Христу, всем людям, а самому узнать, каковы же они на деле, узнать их реальную цену. Иуда должен решить вопрос — обманывается он или прав? В этом острие проблематики повести, носящей философско-этический характер: повесть задает вопрос об основных ценностях человеческого бытия" 3 .

С этой целью Иуда решается на страшный "эксперимент". Но ему тягостна его ноша, и он рад был бы ошибиться, он надеется, что "и другие" защитят Христа: "Одной рукой предавая Иисуса, другой рукой Иуда старательно искал расстроить свои собственные планы" .

Двойственность Иуды связана с его сатанинским происхождением: Иуда утверждает, что его отец — "козел" 4 , т.е. дьявол. Коль в Иуду вошел сатана, то сатанинское начало должно было проявится не только на уровне поступка — предательства Иуды, но и на уровне философии, этики, а также внешности. Иуда со свойственной ему (и объясненной автором повести) проницательностью как бы со стороны видит и оценивает людей. Автор намеренно придает Иуде "змеиные" черты: "Иуда отполз", "И, идя, как все ходят, но чувствуя так, будто он волочился по земле" . В таком случае можно говорить о символическом характере повести — о поединке Христа и сатаны. Конфликт этот по сути — евангельский, в нем выражается противостояние Добра и Зла. Зло (в том числе и признание онтологического зла в душе человека) в повести побеждает. Можно было бы утверждать, что Л. Андреев приходит к мысли о глобальном бессилии человека, если бы (парадокс!) не способность Иуды к раскаянию и самопожертвованию.

Л. Андреев не оправдывает поступка Иуды, он пытается разгадать загадку: что руководило Иудой в его поступке 5 ? Писатель наполняет евангельский сюжет предательства психологическим содержанием, и среди мотивов выделяются следующие:

• мятежность, бунтарство Иуды , неуемное стремление разгадать загадку человека (узнать цену "другим"), что вообще свойственно героям Л. Андреева. Эти качества андреевских героев являются в значительной степени проекцией души самого писателя - максималиста и бунтаря, парадоксалиста и еретика;
• одиночество, отверженность Иуды 6 . Иуда был презираем, и Иисус был к нему равнодушен. Лишь на короткое время получил признание Иуда — когда победил сильного Петра в метании камней, но затем опять вышло так, что все ушли вперед, а Иуда опять плелся сзади, забытый и презираемый всеми. Кстати, чрезвычайно живописен, пластичен, экспрессивен язык Л. Андреева, в частности, в эпизоде, где апостолы бросают камни в пропасть:

  Петр, не любивший тихих удовольствий, а с ним Филипп занялись тем, что отрывали от горы большие камни и пускали их вниз, состязаясь в силе… Напрягаясь, они отдирали от земли старый, обросший камень, поднимали его высоко обеими руками и пускали по склону. Тяжелый, он ударялся коротко и тупо и на мгновение задумывался; потом нерешительно делал первый скачок — и с каждым прикосновением к земле, беря от нее быстроту и крепость, становился легкий, свирепый, всесокрушающий. Уже не прыгал, а летел он с оскаленными зубами, и воздух, свистя, пропускал его тупую, круглую тушу. Вот край, — плавным последним движением камень взмывал кверху и спокойно, в тяжелой задумчивости, округло летел вниз, на дно невидимой пропасти.

  Картина настолько выразительна, что мы с напряжением следим за скачками и, наконец, полетом камня, сопровождая взглядом каждый этап его движения. Мессия совсем перестал обращать внимание на Иуду: "для всех он (Иисус) был нежным и прекрасным цветком, а для Иуды оставлял одни только острые шипы — как будто нет сердца у Иуды" . Это безразличие Иисуса, а также споры о том, кто ближе Иисусу, кто больше его любит, стали, как сказал бы психолог, провоцирующим фактором для решения Иуды;

• обида, зависть, безмерная гордыня , стремление доказать, что именно он больше всех любит Иисуса также свойственны андреевскому Иуде. На вопрос, заданный Иуде, кто будет в Царствии Небесном первым возле Иисуса — Петр или Иоанн, следует ответ, поразивший всех: первый будет Иуда ! Все говорят, что любят Иисуса, но как они поведут себя в час испытаний — проверить это и стремится Иуда. Может оказаться, что любят Иисуса "другие" только на словах, и тогда восторжествует Иуда. Поступок предателя — это стремление проверить любовь других к Учителю и доказать свою любовь.

Сюжетно-композиционная роль Иуды многозначна. Ему предназначено автором быть катализатором событий, чтобы высветить и дать нравственную оценку поступкам "других". Но сюжет движется и личным стремлением Иуды быть понятым Учителем, побудить его обратить на него внимание, оценить его любовь. Иуда создает экзистенциальную ситуацию — ситуацию выбора, которая должна стать моментом психологического, нравственного откровения для всех участников этого великого испытания.

Вместе с тем личность Иуды становится в повести и самостоятельно значимой, и о ее значительности свидетельствует верный показатель — речь центрального героя в отличие от речи "и других" персонажей. Р. С. Спивак обнаруживает в повести приоритет творческого начала и разграничивает в ней (и на основании речи тоже) два типа сознания: косное, нетворческое ("верные" ученики) и творческое, освобожденное от давления догмы (Иуда Искариот): "Косность и бесплодность первого сознания — основанного на слепой вере и авторитете, над которым не устает издеваться Иуда - находит воплощение в однозначной, бедной, на бытовом уровне, речи “верных” учеников. Речь же Иуды, сознание которого ориентировано на творчество свободной личности, изобилует парадоксами, намеками, символами, поэтическими иносказаниями" 7 . Изобилует метафорами, поэтизмами, например, обращение Иуды к любимому ученику Иисуса Иоанну:

Почему ты молчишь, Иоанн? Твои слова как золотые яблоки в прозрачных серебряных сосудах, подари одно из них Иуде, который так беден.

Это дало основание Р. С. Спивак утверждать, что творческой личности в андреевской концепции человека и в андреевском мировоззрении принадлежит центральное место.

Л. Андреев — романтический писатель (с персоналистским, то есть глубоко личностным типом сознания, которое проецировалось на его произведения и прежде всего определяло их характер, круг тем и особенности мировидения) в том смысле, что не принимал зла в окружающем его мире, важнейшим оправданием существования его на земле было творчество 7 . Отсюда — высокая ценность человека творческого в его художественном мире. В повести Л. Андреева Иуда — творец новой реальности, новой, христианской эры, как это ни кощунственно звучит для верующего человека.

Андреевский Иуда обретает грандиозные масштабы, он уравнивается с Христом, рассматривается как участник пересоздания мира, его преображения. Если в начале повести Иуда "волочился по земле, подобно наказанной собаке", "отполз Иуда, помедлил нерешительно и скрылся" , то после совершенного им:

…все время принадлежит ему, и идет он неторопливо, теперь вся земля принадлежит ему, и ступает он твердо, как повелитель, как царь, как тот, кто беспредельно и радостно в этом мире одинок. Замечает мать Иисуса и говорит ей сурово:

— Ты плачешь, мать? Плачь, плачь, и долго еще будут плакать с тобою все матери земли. Дотоле, пока не придем мы вместе с Иисусом и не разрушим смерть.

Иуда понимает ситуацию как выбор: или он изменит мир вместе с Иисусом, или:

Тогда не будет Иуды из Кариота. Тогда не будет Иисуса. Тогда будет… Фома, глупый Фома! Хотелось ли тебе когда-нибудь взять землю и поднять ее?

Таким образом, речь идет о преображении мира, не менее. Этого преображения жаждет все в мире, о нем тоскует природа (см. выразительную пейзажную картину в повести до начала трагических событий):

И впереди его [Иуды. — В. К.], и сзади, и со всех сторон поднимались стены оврага, острой линией обрезая края синего неба; и всюду, впиваясь в землю, высились огромные серые камни — словно прошел здесь когда-то каменный дождь и в бесконечной думе застыли его тяжелые капли. И на опрокинутый, обрубленный череп похож был этот дико-пустынный овраг, и каждый камень в нем был как застывшая мысль, и их было много, и все они думали — тяжело, безгранично, упорно.

Все в мире жаждет преображения. И оно произошло — изменен ход времени.

Что такое слезы? — спрашивает Иуда и бешено толкает неподвижное время, бьет его кулаком, проклинает, как раба. Оно чужое и оттого так непослушно. О, если бы оно принадлежало Иуде, — но оно принадлежит всем этим плачущим, смеющимся, болтающим, как на базаре; оно принадлежит солнцу; оно принадлежит кресту и сердцу Иисуса, умирающему так медленно.

И еще одну важную черту андреевского героя (андреевской концепции человека) подчеркивают исследователи: "Это потенциальный бунтарь, мятежник, бросающий вызов земному и вечному бытию. Эти мятежники весьма различны по своему видению мира, и мятежи их носят различную окраску, но суть их существования едина: они гибнут, но не сдаются" 8 .

Из художественных особенностей повести Л. Андреева "Иуда Искариот" обращает на себя внимание литературоведов система парадоксов , противоречий, недосказанностей, обладающая важнейшей изобразительной функцией. Система парадоксов помогает понять сложность, неоднозначность евангельского эпизода, постоянно держит в напряжении читателя. Она отражает ту эмоциональную бурю, которая захлестнула душу предавшего Христа, а затем раскаявшегося и повесившегося Иуды.

Парадоксальная двойственность внешности и внутренней сути Иуды постоянно подчеркивается автором. Герой повести лживый, завистливый, безобразный, но в то же время самый умный из всех учеников, причем умный надчеловеческим, сатанинским умом: он слишком глубоко знает людей и понимает мотивы их поступков, для других же он так и остался непонятен. Иуда предает Иисуса, но он же любит его как сына, казнь Учителя для него — "ужас и мечты". Парадоксальная двойственность придает многомерность, многосмысленность, психологическую убедительность повести Андреева.

В Иуде, несомненно, есть нечто от дьявола, но в то же время не может не воздействовать на читателя его личная (не от дьявола, а от человека) потрясающая искренность, сила переживания за Учителя в час его трагического испытания, значительность его личности. Двойственность образа в том и заключается, что в нем неразрывно связано то страшное, что закреплено за ним религиозной и культурной мировой традицией, и то возвышенно-трагическое, что уравнивает его с Учителем в изображении Л. Андреева. Это автору повести принадлежат пронзительные по смыслу и эмоциональной силе слова:

И с этого вечера до самой смерти Иисуса не видел Иуда вблизи его ни одного из учеников; и среди всей этой толпы были только они двое, неразлучные до самой смерти, дико связанные общностью страданий, — тот, кого предали на поругание и муки, и тот, кто его предал. Из одного кубка страданий, как братья, пили они оба, преданный и предатель, и огненная влага одинаково опаляла чистые и нечистые уста 9 .

В контексте повести смерть Иуды так же символична, как и распятие на кресте Иисуса. В сниженном плане, и вместе с тем как значимое, возвышающееся над обычной действительностью и обычными людьми событие описано самоубийство Иуды. Распятие Иисуса на кресте символично: крест — это символ, центр, схождение Добра и Зла. На обломанной кривой ветви измученного ветром, полузасохшего дерева, но на горе (!), высоко над Иерусалимом, повесился Иуда. Обманутый людьми, Иуда добровольно покидает этот мир вслед за своим учителем:

Иуда давно уже, во время своих одиноких прогулок, наметил то место, где он убьет себя после смерти Иисуса. Это было на горе, высоко над Иерусалимом, и стояло там только одно дерево, кривое, измученное ветром, рвущим его со всех сторон, полузасохшее. Одну из своих обломанных кривых ветвей оно протянуло к Иерусалиму, как бы благословляя его или чем-то угрожая, и ее избрал Иуда для того, чтобы сделать на ней петлю… [Иуда] гневно бормотал:

Нет, они слишком плохи для Иуды. Ты слышишь, Иисус? Теперь ты мне поверишь? Я иду к тебе. Встреть меня ласково, я устал. Я очень устал. Потом мы вместе с тобою, обнявшись, как братья, вернемся на землю. Хорошо?

Напомним, что слово братья уже было произнесено в речи автора-повествователя ранее, и это свидетельствует о близости позиций автора и его героя. Отличительная особенность повести — лиризм и экспрессивность, эмоционально высокий градус повествования, передающий напряженность ожиданий Иуды (воплощение "ужаса и мечты"). Временами, в первую очередь при описании казни Христа, повествование приобретает почти невыносимый по напряженности характер:

Когда был поднят молот, чтобы пригвоздить к дереву левую руку Иисуса, Иуда закрыл глаза и целую вечность не дышал, не видел, не жил, а только слушал. Но вот со скрежетом ударилось железо о железо, и раз за разом тупые, короткие, низкие удары, — слышно, как входит острый гвоздь в мягкое дерево, раздвигая частицы его…

Одна рука. Еще не поздно.

Другая рука. Еще не поздно.

Нога, другая нога — неужели все кончено? Нерешительно раскрывает глаза и видит, как поднимается, качаясь, крест и устанавливается в яме. Видит, как, напряженно содрогаясь, вытягиваются мучительно руки Иисуса, расширяют раны — и внезапно уходит под ребра опавший живот…

И вновь автор — вместе с центральным героем повести, причем в результате максимального приближения к страдающему Иисусу изображаемая картина вырастает до огромных размеров (в реальности так близко Иисуса вряд ли можно было видеть — он был на кресте, к нему не подпускали стражники), достигая необыкновенной выразительности. Экспрессивность, эмоциональная заразительность повести Л. Андреева побудили в свое время А. Блока сказать: "Душа автора — живая рана".

Измена и предательство - злободневная проблема в настоящее время, в трудные дни перепадов человеческого настроения, в дни сомнений и колебаний, непонимания между собой. Поэтому-то, вероятно, рассказ Л. Андреева "Иуда Искариот", хоть и вышедший в свет в начале прошлого века, в такой степени известен и злободневен в наше время. Поэтому-то занятна оценка писателем аргументов предательства (выделяющаяся парадоксальностью мнения), изучается цель действия героя и предпосылки его поступков.

В основе сюжета рассказа, что мы наблюдаем и в других андреевских произведениях, лежит евангельская история, хотя, как писал Горький, "в первой редакции рассказа "Иуда" у него оказалось несколько ошибок, которые указывали, что он не позаботился прочитать даже Евангелие". Действительно, используя евангельский сюжет, автор весьма субъективно передал его. Как же понимать психологию поступка Иуды в рассказе Л. Андреева, что заставило его предать Иисуса, нарушив тем самым, казалось бы, все законы нравственности и морали?

С самого начала и на протяжении всего рассказа рефреном звучат слова "Иуда Предатель", такое имя укоренилось в сознании людей изначально, и Андреев принимает и использует его, но лишь как "прозвище", данное людьми. Для писателя Иуда во многом символический предатель.

У Андреева Иуда в самом начале рассказа представлен как весьма отталкивающий персонаж: неприятна уже его внешность ("безобразная бугроватая голова", странное выражение лица, как бы разделенного пополам), странен переменчивый голос "то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и неприятный для слуха". Отталкивают его слова, "как гнилые и шероховатые занозы ".

Итак, с самого начала повествования мы видим, как порочна природа Иуды, преувеличено его безобразие, асимметричность его черт. А в дальнейшем поступки Иуды будут удивлять нас своей несуразностью: в разговорах с учениками он то молчалив, то чрезвычайно добр и радушен, что даже пугает многих его собеседников. С Иисусом Иуда подолгу не разговаривал, но Иисус любил Иуду, как и других своих учеников, часто искал глазами Иуду и интересовался им, хотя Иуда, казалось бы, не достоин этого. Рядом с Иисусом он выглядел низким, глупым и неискренним. Иуда постоянно лгал, так что нельзя было знать, правду говорит он в очередной раз или лжет. Вполне можно объяснить великий грех Иуды - предательство Учителя своего - натурой Иуды. Ведь возможно, что его зависть к чистоте, непорочности Иисуса, его неограниченной доброте и любви к людям, на которые Иуда не способен, привели к тому, что он решил погубить своего учителя.

Но это лишь первое впечатление от рассказа Л. Андреева. Почему автор в начале рассказа и потом много раз сравнивает Иисуса и Иуду? "Он (Иуда) был худощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус". Писатель ставит в один ряд два таких, казалось бы, противоположных образа, он сближает их. Между Иисусом и Иудой, как кажется, существует какая-то связь, они постоянно соединены невидимой ниточкой: глаза их часто встречаются, и мысли друг друга они почти угадывают. Иисус любит Иуду, хотя и предвидит предательство с его стороны. Но и Иуда, Иуда тоже любит Иисуса! Он любит его безмерно, он благоговеет перед ним. Он внимательно вслушивается в каждую его фразу, чувствуя в Иисусе какую-то мистическую власть, особенную, заставляющую каждого слушающего его преклоняться перед Учителем. Когда же Иуда обвинил людей в порочности, лживости и ненависти друг к другу, Иисус стал отдаляться от него. Иуда чувствовал это, воспринимая все очень болезненно, что тоже подтверждает неограниченную любовь Иуды к своему Учителю. Поэтому не удивляет стремление Иуды приблизиться к нему, быть постоянно рядом с ним. Возникает мысль, не явилось ли предательство Иуды способом приблизиться к Иисусу, но совершенно особым, парадоксальным путем. Учитель погибнет, уйдет из этого мира Иуда, и там, в другой жизни, они будут рядом: не будет Иоанна и Петра, не будет других учеников Иисуса, будет лишь Иуда, который, он уверен, больше всех любит своего Учителя.

При чтении рассказа Л. Андреева нередко возникает мысль, что миссия Иуды предопределена. Ни один из учеников Иисуса не смог бы вынести такое, не смог бы принять на себя такую участь.

Действительно, у Андреева образы других учеников - лишь символы. Так, Петр ассоциируется с камнем: где бы он ни был, что бы он ни делал, - везде используется символика камня, даже с Иудой он состязается в кидании камней. Иоанн - любимый ученик Иисуса - это нежность, хрупкость, чистота, духовная красота. Фома прямодушен, тугодум, в действительности, - Фома неверующий. Даже глаза Фомы пусты, прозрачны, в них не задерживается мысль. Так же символичны образы других учеников: никто из них не смог бы предать Иисуса. Иуда - вот тот избранник, которому выпала эта участь, и только он способен на сотворчество в подвиге Иисуса - он тоже приносит себя в жертву.

Заранее зная о том, что он предаст Иисуса, совершит такой тяжкий грех, он борется с этим: лучшая часть его души борется с предначертанной ему миссией. И душа не выдерживает: победить предопределение невозможно. Итак, Иуда знал, что будет совершено предательство, будет смерть Иисуса и что он убьет себя после этого, он даже наметил место для смерти. Он спрятал деньги, чтобы потом бросить их первосвященникам и фарисеям - то есть вовсе не в алчности была причина предательства Иуды.

Содеяв злодеяние, Иуда предъявляет обвинение в том... ученикам. Его ошеломляет то, что, когда Учитель скончался, все могли принимать пищу и спать, могли продолжать прежнюю обычную жизнь без Него, без своего Учителя. Сам же Иуда считает, что существование лишено смысла после смерти Иисуса. Получается, Иуда не до такой степени бессердечен и жесток, как все полагали первоначально. Любовь к Иисусу обнаруживает многие утаенные доселе положительные качества его, безгрешные, невинные стороны его души, обнаруживающиеся, однако, только следом за смертью Иисуса, равно как со смертью Иисуса раскрывается измена Иуды.

Только о предначертании свыше говорит парадоксальная совокупность предательства и проявления лучших черт в душе героя: Иуда не в состоянии одержать победу над ним, однако он и не в состоянии не боготворить Иисуса. И такая психология предательства состоит в борьбе личности с предначертанием, в борьбе Иуды с назначенной ему миссией.

Переосмысление образа предателя в рассказе «Иуда Искариот»

В 1907 году Леонид Андреев, возвращаясь к библейской проблеме борьбы добра со злом, пишет рассказ «Иуда Искариот». Работа над рассказом об Иуде предваряла работу над пьесой «Анатэма». Критика признала высокое психологическое мастерство рассказа, но отрицательно отнеслась к основному положению произведения «о низости рода человеческого» (Луначарский А. Критические этюды).

Л.А.Смирнова отмечает: «В Евангелии, сакральном тексте, образ Иуды является символическим воплощением зла, персонажем, с позиций художественной изобразительности условным, целенаправленно лишенным психологического измерения. Образ Иисуса Христа - образ праведного мученика, страдальца, которого погубил корыстный предатель Иуда» (26, с.190). В библейских рассказах повествуется о жизни и смерти Иисуса Христа, о чудесах, которые он вершил на земле. Ближайшие ученики Иисуса проповедники истин божьих, деяния их после смерти Учителя были велики, они исполняли волю Господню на земле. «О предателе Иуде в Евангельском учении сказано очень мало. Известно, что он был одним из ближайших учеников Иисуса. По словам апостола Иоанна, Иуда в общине Христа выполнял «земные» обязанности казначея; именно из этого источника стало известно о цене жизни Учителя - тридцать сребренников. Из Евангелия также следует, что предательство Иуды было не результатом эмоционального порыва, а вполне осознанным поступком: он сам пришел к первосвященникам, а потом дожидался удобного момента, чтобы исполнить свой замысел. В сакральном тексте говорится, что Иисус знал о роковой предопределенности своей судьбы. Он знал о темных замыслах Иуды» (6, с.24).

Леонид Андреев переосмысливает библейский сюжет. Евангельские проповеди, притчи, Гефсиманская молитва Христа не упоминаются в тексте. Иисус находится как бы на периферии описываемых событий. Проповеди передаются в диалогах Учителя с учениками. История жизни Иисуса Назарянина трансформируется автором, хотя библейский сюжет в рассказе не изменен. Если в Евангелии центральный персонаж - Иисус, то в рассказе Л.Андреева - Иуда Искариот. Большое внимание автор уделяет взаимоотношениям Учителя с учениками. Иуда не похож на верных спутников Иисуса, он хочет доказать, что только он достоин быть рядом с Иисусом.

Рассказ начинается с предостережения: «Иуда из Кариота - человек очень дурной славы и его нужно остерегаться» (Т.2, с.210). Иисус ласково принимает Иуду, приближает его к себе. Другие ученики не одобряют ласковое отношение Учителя к Искариоту: «Брезгливо отодвинулся Иоанн, любимый ученик, и все остальные <…> неодобрительно потупились» (Т.2, с.212).

Характер Иуды раскрывается в его диалогах с остальными учениками. В разговорах он высказывает свое мнение о людях: «Хорошими людьми называются те, которые умеют скрывать свои дела и мысли» (Т.2, с.215). Искариот повествует о своих грехах, о том, что на земле нет безгрешных людей. Эту же истину проповедовал и Иисус Христос: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее (Марию) камень» (Т.2,с.219). Все ученики осуждают Иуду за греховные мысли, за его ложь и сквернословие.

Искариот противостоит Учителю в вопросе отношения к людям, к роду человеческому. Иисус полностью отстраняется от Иуды после происшествия в одной деревне, где Искариот с помощью обмана спас Христа и его учеников. Но поступок его был осужден всеми. Иуда хочет быть близким к Иисусу, но Учитель будто не замечает его. Обман Иуды, его предательство - стремление к одной цели - доказать свою любовь к Иисусу и разоблачить трусливых учеников.

Согласно евангельскому сюжету, у Иисуса Христа было много учеников, которые проповедовали Святое писание. Активную роль в произведении Л.Андреева занимают лишь некоторые из них: Иоанн, Петр, Филипп, Фома и Иуда. В сюжете рассказа также упоминаются Мария Магдалина и мать Иисуса, женщины, которые тоже находились рядом с Учителем во время событий двухтысячелетней давности. Остальные спутники Христа не участвуют в развитии действия, они упоминаются только в массовых сценах. Л.Андреев не случайно выводит на первый план этих учеников, именно в них концентрируется все важное, что необходимо для понимания проблемы предательства, которая является основополагающей в произведении. Признанные церковью евангелисты подробно изображаются автором, именно их откровения являются истиной; Евангелия от Иоанна, Фомы, Петра, Матфея стали основой христианского вероисповедания. Но Л.Андреев предлагает совсем иную точку зрения на события того времени.

Л.Андреев изображает учеников Иисуса реалистично, по мере развития сюжета раскрываются образы евангелистов. Автор уходит от идеального образа мученика, признанного в Библии, а «Иуда весь создан из разрушенных привычностей, и не слитых даже, а только уродливо вцепившихся впечатлений» (3, с.75). У Л.Андреева Иисус Христос и Иуда Искариот - это, прежде всего, реальные образы, в которых над божественным преобладает человеческое начало. Иуда становится у автора личностью, сыгравшей величайшую роль в истории. В Иисусе Л.Андреев видит прежде всего человеческую сущность, утверждает в этом образе деятельное начало, уравнивает Бога и человека.

Все герои Л.Андреева делают выбор между жертвой во имя спасения рода человеческого и предательством Сына Божьего. Именно от этого выбора зависит авторская оценка и решение коллизии: верность духовному идеалу или предательство. Автор рушит миф о преданности учеников Иисусу. Через душевные испытания писатель ведет всех героев к высшей точке в развитии сюжета - выбору между служением высшей цели и предательством, которое останется в истории народов на века.

В описании Л.Н.Андреева характер Иуды полон противоположностей, что соответствует его внешности. Он одновременно не только корыстолюбив, зол, насмешлив, коварен, наклонен ко лжи и притворству, но и умен, доверчив, чуток и даже нежен. В образе Иуды автор совмещает два, казалось бы, несовместимых характера, внутренних мира. По Андрееву, «первая половина» души Иуды - это лжец, вор, «дурной человек». Именно этой половине принадлежит «подвижная» часть лица героя рассказа - «остро всматривающийся глаз и крикливый, как у женщины, голос». Это «мирская» часть внутреннего мира Иуды, которая обращена к людям. И люди недальновидные, коих большинство, видят только эту открытую половину души - душу предателя, проклинают Иуду-вора, Иуду-лжеца.

«Однако в трагическом и противоречивом образе героя автор стремится создать в нашем сознании более полный, целостный внутренний мир Иуды. По Андрееву, не менее важна для понимания души Иуды «оборотная сторона медали» - та часть его души, которая скрыта от окружающих, но от которой не ускользнет ничего. Ведь на «застывшей» половине лица Иуды ничего нельзя было прочесть, но, вместе с тем, «слепой» глаз на этой половине «не смыкался ни днем ни ночью». Именно этот мудрый и скрытый ото всех Иуда имел «мужественный и сильный» голос, который «хотелось вытащить из ушей, как гнилые, шероховатые занозы». Потому что произносимые слова - безжалостная, горькая правда. Правда, которая оказывает на людей худшее воздействие, чем ложь Иуды-вора. Эта правда указывает людям на ошибки, которые они хотели бы забыть. Этой частью своей души Иуда и полюбил Христа, хотя эту любовь даже апостолы не могли понять. В итоге и «добрые» и «дурные» отвергли Иуду» (18, с.2-3).

Взаимоотношения между Иисусом Христом и Иудой очень сложны. «Иуда был из «отверженных и нелюбимых», то есть тех, кого Иисус не отталкивал никогда» (6, с.26). Сначала, когда Иуда только появился среди учеников, Иисус не побоялся злых слухов и «принял Иуду и включил его в круг избранных». Но отношение Спасителя к Искариоту меняется после происшествия в одной деревне, где Иисусу угрожала смертельная опасность, и Иуда, рискуя собственной жизнью, с помощью обмана, мольбы, дал возможность Учителю и ученикам уйти от разъяренной толпы. Искариот ждал похвал, признания его смелости, но все, в том числе и Иисус, осудили его за обман. Иуда обвиняет учеников в том, что им не нужен Иисус, и правда им не нужна.

С этого момента отношения Христа к Иуде резко изменились: теперь Иисус «глядел на него, точно не видя, хотя по-прежнему - даже упорнее, чем прежде, - искал его глазами всякий раз, когда начинал говорить к ученикам или к народу» (Т.2,с.210). «Иисус пытается помочь ему в происходящем, объяснить своё отношение к нему с помощью притчи о бесплодной смоковнице» (6, с.27).

Но почему же теперь Иисус кроме шуток Иуды и его рассказов стал видеть в нем что-то важное, что заставило Учителя относится к нему более серьезно, обращать к нему свои речи. Может быть, Иисус именно в этот момент понял, что только Иуда, любящий Иисуса искренней и чистой любовью, способен пожертвовать всем ради своего Учителя. Иуда же переживает этот перелом в сознании Иисуса очень тяжело, он не понимает, почему никто не оценит по достоинству его столь смелый и прекрасный порыв спасти своего Учителя ценой собственной жизни. Так поэтично говорит Искариот об Иисусе: «И для всех он был нежным и прекрасным цветком, благоухающею розою ливанскою, а для Иуды оставил одни острые шипы - как будто нет сердца у Иуды, как будто глаз и носа нет у него и не лучше, чем все понимает он красоту нежных и беспорочных лепестков» (Т.2, с.215).

Комментируя этот эпизод, И.Анненский отмечает: «Повесть Л.Андреева насыщена контрастами, но контрасты эти - только ощутимые, и возникают они непосредственно и даже неизбежно в плывущих дымах его фантазии» (3, с.58).

После происшествия в деревне в сознании Иуды тоже намечается перелом, его терзают тяжелые и смутные думы, но автор не раскрывает читателю тайные переживания Искариота. Так о чем же он думает, пока другие заняты хлопотами о еде и питье? Может, он думает о спасении Иисуса Христа, или его терзают мысли о помощи Учителю в его тяжелом испытании? Но помочь Иуда может, только совершив предательство, причем предательство поневоле. Искариот любит Учителя чистой, искренней любовью, он готов пожертвовать своей жизнью, своим именем ради высшей цели. «Но для Иуды любить означает, прежде всего, быть понятым, оцененным, признанным. Ему мало расположения Христа, ему еще нужно признание правоты его взглядов на мир и людей, оправдание тьмы своей души» (6, с.26).

Иуда идет на свою жертву с большим страданием и пониманием всего ужаса, ведь муки Иуды столь же велики, как и муки Иисуса Христа. Имя Спасителя будет прославлено в веках, а Искариот останется в памяти народов на многие сотни лет предателем, его имя станет олицетворением лжи, измены и низости поступков человеческих.

Много лет прошло, прежде чем в мире появились доказательства невинности Иуды, и еще долгое время будут существовать споры о достоверности евангельских сведений. Но Л.Н.Андреев в своем произведении пишет не исторический портрет, в повести Иуда - трагический герой, искренне любящий своего Учителя и страстно желающий облегчить его страдания. Автор показывает реальные события двухтысячелетней давности, но «Иуда Искариот» - это произведение художественной литературы, и Л.Андреев переосмысливает проблему предательства Иуды. Искариот занимает центральное место в произведении, художник рисует сложный, противоречивый характер в период больших жизненных потрясений. Предательство Иуды воспринимается нами не как измена ради корыстных интересов, в рассказе изображаются сложные душевные испытания главного героя, чувство долга, готовность Иуды к жертве ради своего Учителя.

Автор характеризует своего героя такими эпитетами: «благородный, прекрасный Иуда», «Иуда победитель». Но все ученики видят только некрасивое лицо и помнят дурную славу. Никто из спутников Иисуса Христа не замечает преданности Иуды, его верности и жертвенности. Учитель становится с ним серьезным, строгим, как будто начинает замечать, где истинная любовь, а где ложная. Иуда же любит Христа именно потому, что видит в нем воплощение непорочной чистоты и света, в этой любви «сплелись и преклонение, и жертвенность, и то «женственное и нежное» материнское чувство, природой предписывающее оберегать безгрешное и наивное своё дитя» (6, с.26-27). Теплое отношение проявляет к Иуде и Иисус Христос: «С жадным вниманием, по-детски полуоткрыв рот, заранее смеясь глазами, слушал Иисус его порывистую, звонкую, веселую речь и иногда так хохотал над его шутками, что на несколько минут приходилось останавливать рассказ» (Т.2, с.217). «Кажется невероятным, но Иисус у Л.Андреева не просто смеется (что уже являлось бы нарушением христианского предания, религиозного канона) - он хохочет (18, с.2-3). По традиции жизнерадостный смех расценивается как освобождающее начало, очищающее душу.

«Между Христом и Иудой в рассказе Л.Андреева существует таинственная подсознательная связь, не выраженная словесно и тем не менее ощущаемая Иудой и нами - читателями. Эта связь ощущается психологически и Иисусом - Богочеловеком, она не может не найти внешнего психологического выражения (в загадочном молчании, в котором ощущается скрытое напряжение, ожидание трагедии), причем абсолютно явственно в преддверии смерти Иисуса Христа» (18, с.2-3). Спаситель понимает, что великая идея, возможно, стоит страданий других людей. Иисус знает о своем божественном происхождении, знает, что нужно пройти через тяжкие испытания, чтобы осуществить «божий план», помощником в осуществлении которого он выбирает Иуду.

Искариот испытывает душевные муки, ему тяжело решиться на предательство: «Иуда забрал в железные пальцы всю душу и в необъятном мраке её, молча, начал строить что-то огромное. Медленно, в глубокой тьме, он поднимал какие-то громады, подобные горам, и плавно накладывал одна на другую; и снова поднимал, и снова накладывал; и что-то росло во мраке, ширилось беззвучно, раздвигало границы. И нежно звучали где-то далекие и призрачные слова» (Т.2, с.225). Что это были за слова? Может быть, Иуда обдумывал просьбу Иисуса о помощи в осуществлении «божественного плана», плана мученической смерти Христа. Если бы не было казни, люди бы не поверили в существование Сына Божьего, в возможность рая на земле.

М.А. Бродский полагает: «Евангельскую версию корыстного расчета Л.Андреев демонстративно отбрасывает. Предательство Иуды, скорее, последний аргумент в его споре с Иисусом о человеке. Свершились ужас и мечты Искариота, он победил, доказав всему миру и, конечно, прежде всего, Самому Христу, что люди недостойны сына Божия, и любить их не за что, и только он, циник и изгой, единственный, доказавший свою любовь и преданность, должен по праву сидеть рядом с Ним в Царствии Небесном и вершить суд, безжалостный и всеобщий, как Всемирный Потоп» (6, с.29).

Иуде не легко дается решение предать человека, которого считал лучшим на земле. Он долго и мучительно размышляет, но Искариот не может пойти против воли своего Учителя, потому что слишком велика его любовь к нему. Автор прямо не говорит о том, что Иуда решился на предательство, но показывает, как меняется его поведение: «Так прост, мягок и в то же время серьезен был Искариот. Он не кривлялся, не шутил злоречиво, не кланялся, не оскорблял, но тихо и незаметно делал свое хозяйственное дело» (Т.2, с.229). Искариот решился на предательство, но в его душе все же оставалась надежда, что люди поймут, что перед ними не лжец и обманщик, а Сын Божий. Поэтому он говорит ученикам о том, что нужно спасти Иисуса: «Нужно беречь Иисуса! Нужно беречь Иисуса! Нужно заступиться за Иисуса, когда придет на то время» (Т.2, с.239). Иуда принес украденные мечи ученикам, но они ответили, что они не воины, а Иисус не военноначальник.

Но почему выбор пал именно на Иуду? Искариот много испытал за свою жизнь, он знает, что люди грешны в естестве своем. Когда Иуда только пришел к Иисусу, он старался показать ему, насколько греховны люди. Но Спаситель был верен своей великой цели, он не принял точку зрения Иуды, хотя знал, что люди не уверуют в Сына Божьего; они сначала предадут его мученической смерти, а затем только поймут, что они убили не лжеца, а Спасителя рода человеческого. Но без страдания не было бы Христа. И крест Иуды в его испытании так же тяжел, как и крест Иисуса. Не каждый человек способен на такой подвиг, к Спасителю Иуда испытывал любовь, уважение, он предан своему Учителю. Искариот готов идти до конца, принять мученическую смерть рядом с Христом, разделить его страдания, как и подобает верному ученику. Но Иисус распоряжается по-иному: он просит его не о смерти, а о подвиге, предательстве поневоле, ради высшей цели.

Иуда переживает тяжелые душевные муки, совершив первый шаг к предательству. С этого момента Искариот окружает своего Учителя нежностью, любовью, он очень трепетно относится ко всем ученикам, хотя сам испытывает душевную боль: «И выйдя в место, куда ходили по нужде, долго плакал там, корчась, извиваясь, царапая ногтями грудь и кусая плечи. Ласкал воображаемые волосы Иисуса, нашептывал тихо что-то нежное и смешное и скрипел зубами. И так долго стоял он, тяжелый, решительный и всему чужой, как сама судьба» (Т.2, с.237). Автор говорит, что судьба палачом сделала Иуду, в его руку вложила карающий меч. И с этим тяжелым испытанием Искариот справляется, хотя противится предательству всем своим естеством.

В произведении Л.Н. Андреева «Иуда Искариот» библейский сюжет полностью переосмысливается. Во-первых, автор на первый план выводит героя, который в Библии считается великим грешником, виновным в смерти Иисуса Христа. Л.Андреев реабилитирует образ Иуды из Кариота: он не предатель, а верный ученик Иисуса, страдалец. Во-вторых, образы евангелистов и Иисуса Христа Л.Андреев отводит на второстепенный план повествования.

Л.А. Смирнова полагает, что «обращение к мифу позволило избежать частностей, сделать каждого героя носителем сущностных проявлений самой жизни на её изломе, крутом повороте». «Элементы библейской поэтики усиливают весомость каждого малого эпизода. Цитаты из высказываний древних мудрецов придают всеэпохальный смысл происходящему» (26, с.186).

В произведении автор ставит вопрос о предательстве героя. Л.Андреев изображает Искариота как сильную, борющуюся личность в период больших душевных потрясений. Писатель дает исчерпывающие психологические характеристики своему герою, что позволяет увидеть становление внутреннего мира Искариота и найти истоки его предательства.

Проблему предательства Л.Андреев решает так: виноваты и ученики, не защитившие своего учителя, и люди, осудившие Иисуса на смерть. Иуда же занимает в рассказе особое положение, евангельская версия предательства ради денег полностью отвергается. Иуда у Л.Андреева любит Учителя искренней, чистой любовью, он не может совершить столь жестокий поступок ради корыстных интересов. Автор раскрывает совсем иные мотивы поведения Искариота. Иуда предает Иисуса Христа не по своей воле, он остается верен своему Учителю и исполняет его просьбу до конца. Не случайно образы Иисуса Христа и Иуды воспринимаются писателем в их тесном соприкосновении. Андреев-художник рисует их распятыми на одном и том же кресте.

Ученые по-разному осмысливают тему предательства в рассказе Л.Андреева «Иуда Искариот». А.В. Богданов в своей статье «Между стеной бездной» считает, что Иуде осталась одна возможность - пойти на заклание при всем отвращении к жертве, «страданию для одного и позору для всех», и сохраниться в памяти поколений только предателем (5, с.17).

К.Д. Муратова предполагает, что предательство совершается Иудой с целью проверить, с одной стороны, силу и правоту гуманистического учения Христа, а с другой - преданность ему учеников и тех, кто так восторженно слушал его проповеди (23, с.223).

В.П. Крючков в своей книге «Еретики в литературе» пишет о том, что божественное и человеческое начала предстают в повести Л.Андреева во взаимодействии. По Крючкову, Иуда становится у парадоксалиста Андреева личностью, сыгравшей огромную роль в истории, Иисус представлен в своей человеческой плоти, телесности, в этом образе преобладает деятельное начало, уравнивание Бога и Человека (18, 2-3).

Несмотря на различие взглядов, исследователи сходятся в одном общем мнении - любовь Иуды к Иисусу была велика по своей силе. Поэтому возникает вопрос: мог ли человек, столь верный своему Учителю, предать его ради корыстных интересов. Л.Андреев раскрывает причину предательства: для Иуды это был вынужденный поступок, жертва ради свершения воли Всевышнего.

Л.Андреев смело перекраивает библейские образы, чтобы заставить читателя заново осмыслить устоявшееся в мире и в христианской религии мнение о предателе, злодее Иуде. Ведь вина лежит не только на отдельном человеке, но и на людях, легко предающих своих кумиров, кричащих «Распни!» столь же громко, как и «Осанна!».

Повесть Л. Н. Андреева «Иуда Искариот» привлекает своей необычностью. Автор попытался по-новому осмыслить евангельский сюжет. Библия касается любого человека, именно поэтому автор обращается не к простому сюжету. Евангелие помогает выйти на общечеловеческий план и осмыслить проблемы, касающиеся всего человечества.

В повести Иуда наделен страшной внешностью, тем самым он отличается от других учеников. Одна сторона лица «была подвижная», другая «мертвенно-гладкая». В его внешности сочетается и живое и мертвое. Портрет можно назвать психологическим, так как он показывает двойственность героя. Также действия героя двулики, он говорит гадости, врет, но единственное светлое чувство - это любовь по отношению к Иисусу. На примере Иуды автор показывает сущность человека, противоречивость его природы.

цель предательства иуды - узнать ценность людей, проверка учеников, отстоят ли ученики своего учителя. Ученики не вступились за Иисуса. «Как кучка испуганных ягнят теснились ученики ничему не препятствуя, но всем мешая, даже самим себе...» Ученики не готовы стоять за свои убеждения, за добро, которое олицетворяет Иисус. Они не смогут пожертвовать собой. Пока над Иисусом издеваются, его мучают, пытают, Иуда всё время надеется на то, что люди поймут свои действия и остановятся. Ждет, что кто-то спасет. Одной рукой он предает, а другой всячески пытается его спасти. Чтобы в Христа уверовали и оценили его деяния, его нужно было убить, ведь толпе нужна жертва. Герой приходит к печальным выводам, что любовь беспомощна, а вера ненадежна. Автор дает цену людям. В смерти виновны все, так как убивают невиновного.

Иуда называет остальных учеников трусливыми собаками, которые бегут, как только человек наклоняется за камнем. Андреев показывает ужас темной стороны природы человека. Люди разводят руками, не предпринимая конкретных действий, оправдываясь, что обстоятельства сильнее. «Кто любит, тот не спрашивает что делать, он идет и делает всё...». Совершив предательство, обвиняет в предательстве и остальных учеников. Он, единственный из апостолов, не может смириться со смертью любимого учителя. Иуда укоряет учеников в том, что они могут есть и спать, могут продолжать прежнюю жизнь без своего учителя. «Подлинной любовью оказывается предательство; любовь к Христу других апостолов - изменой и ложью»

Иуда кончает жизнь самоубийством. Герой не переносит своего поступка. Смерть его объясняется тем, что он не может оставаться на той земле, где нет его учителя.

Предательство Иуды вынужденно, так как предательство – оборотная сторона любви. Он любит Иисуса, но предает его, чтобы показать, что его любовь абсолютна. Возникает вопрос: Можно ли оправдать предателя поневоле? Андреев не оправдывает Иуду. Автор пытается оценить тех, кто пособничает этому предательству. Наиболее страшное предательство, которое продиктовано мнимой любовью. Иуда Искариот нужен для того, чтобы показать людей, т.е. это мера, которую он предъявляет, ведь каждый человек в ответе за свои деяния.

Трагедия Иуды Искариотского навсегда осталась запечатленной в евангельской истории как назидательный пример страшной судьбы предателя. Но встречается и другое мнение: Иуда, мол, был непонятым героем. В чем ошибочность такого мнения, противоречащего всей христианской традиции, и в чем заключается опасность предательства, расскажет Павел Владимирович Кузенков.

Поцелуй Иуды. Джотто

- Павел Владимирович, где берет свое начало идея, что Иуда Искариот не предатель, а тот, кто выполнил «повеление Божие о предательстве»?

Эта идея берет начало от наивного увлечения формальной логикой. Рассматривая причинно-следственную связь евангельских событий, можно умозаключить, что раз искупительная жертва Господа на Голгофе явилась следствием предательства Иуды, то и грех Иуды играет некую важную роль в божественном Промысле. Существовала даже целая гностическая секта «каинитов» - поклонников Иуды, который якобы совершил «тайну предательства» по поручению Христа.

Но такие рассуждения опровергались Святыми Отцами. Так, патриарх Фотий приводил в пример императора Диоклетиана: он казнил множество христианских мучеников, которые благодаря этому попали в рай. Но, говорил святитель, мы не благодарим Диоклетиана, ибо для духовной оценки человеческого поступка важен замысел. Всемогущий Бог даже худые замыслы часто направляет ко благу — но это не значит, что злодеи и грешники выполняют волю Божию. Человек совершенно свободен в своем выборе между добром и злом, и за этот выбор он и ответит перед Богом.

Иуда был абсолютно свободен в своем выборе. У него был выбор. Когда Христос, видя и зная намерение Иуды, сказал ему: «Что делаешь, делай скорее» (Ин. 13:27), он вовсе не побуждал его к предательству. Господь этими словами пытался пробудить совесть Иуды, как бы торопя его с выбором: «Если решился на злодеяние - делай: да - да, нет - нет». Никто из апостолов не понял тогда этих слов, а Иуда, конечно же, понял сразу. В этот момент он еще мог раскаяться - но гордыня пересилила совесть. Впрочем, ненадолго: потом, когда дело уже было сделано, совесть опять заговорила, и голос ее стал настолько невыносимым, что Иуда не смог дальше жить и покончил с собой.

Грех Иуды - не просто сребролюбие, лукавство или зависть. Предательство - это вероломство, измена доверию. Иуда был учеником Господа, он был не просто приближен ко Христу - ему был доверен ящик с деньгами. Понятно, что такое его положение означало особое доверие Господа. И именно его он предал. А предательство доверия есть крайняя форма надругательства над любовью, основе верности. Когда мы любим кого-то, мы полностью доверяем этому человеку, и при этом становимся беззащитными перед его изменой. Если происходит обман в ситуации соперничества, борьбы - такое никто предательством не назовет. Люди постоянно используют в общении уловки или хитрости - но вероломство возникает только там, где они нарушают клятву, обманывают доверившихся им. Прообраз всех подобных предательств - деяние Денницы, высшего ангела, облеченного особым доверием Бога. Именно поэтому написано в Писании об Иуде: «Вошел в него сатана» (Лк. 22:3; Ин. 13:27). Всякий, совершающий предательство, действует по образу сатанинскому.

- Как вы считаете, почему в наши дни многим стала близка и понятна эта ошибочная концепция об Иуде как герое?

- Героизация предателей - это один их самых эффективных способов борьбы с религией. Героизируя предателя или оправдывая каким-то образом его поступки, говоря, что он был движим лучшими намерениями и т.д., можно размыть саму идею веры и любви. Как сейчас, например, относятся к супружеской неверности? Ее ведь перестали воспринимать как предательство! А это значит, что нет и любви. Оскудение же любви, как мы знаем, есть признак приближения конца человеческого рода.

Иуда Искариот бросающий сребрянники

- Если предательство противопоставляется любви, а любовь подразумевает свободу, то, выходит, нельзя сказать, что у Иуды не было выбора, нельзя сказать, что он был вынужден предать Христа…

- Любое предательство есть реализация свободы. В этом и коварство. Нам нужно просто понять сам смысл слова «свобода». Свобода нужна человеку для того, чтобы избирать истину, избирать верный путь. Если мы избираем путь неверный, ошибочный, греховный, то это отдаляет нас от блага, и свобода становится опасна. Поэтому свобода ценна не сама по себе, а только тогда, когда ведет к истине. В любом практическом деле мы пользуемся свободой только до того момента, когда узнаем, как правильно. И никто в здравом уме не будет отстаивать «свободу» ошибаться при решении задачек по математике или при управлении самолетом.

Свобода духовная нужна человеку для того, чтобы он к истине пришел самостоятельно. Только собственный выбор разумной души угоден Богу. Нельзя силой принудить к добру - хотя иногда и очень хочется… Закон, действующий страхом, необходим лишь как первый шаг в воспитании человека. Но по мере его взросления, по мере выявления образа Божия в человеке главную роль начинает играть совесть. В этом смысл эпохи Благодати, открывшейся с Пришествием Христа. Свобода - необходимое условие для духовного совершенствования, и поэтому она считается одной из важнейших ценностей христианства. Но не сама по себе, а лишь как путь к вере. Верой спасается человек.

Предательство считается одним из самых страшных грехов, поскольку оно отвергает сам принцип веры. Оно - абсолютная противоположность вере и любви. И если Бог есть любовь, а вера спасает, то можно сказать, что сатана - это измена, а вероломство закрывает путь к спасению. Это диаметральные противоположности, и свобода лишь дает возможность выбора в разных направлениях. Есть выбор верности, а есть выбор измены и предательства, за которыми стоят гордыня и эгоизм.

- Может ли эгоизм в человеке быть причиной неверности и предательства?

Эгоизм - это любовь, замкнутая на самого себя. Потому что есть любовь к самому себе, замкнутая на Боге, ибо сказано: «Любите ближнего как самого себя» (Лк. 10:27). Это такая любовь, которая начинается с самого себя и продолжается дальше, простираясь на ближнего, дальнего и восходя к Богу. А эгоизм - это любовь, которая замкнута на самом себе, а точнее, противопоставлена любви и к ближнему, и к Богу.

Христос в Гефсиманском саду. Репин. И. Е. Конец 1880-х

Очень опасно состояние общества, в котором культивируется эгоизм. Поскольку любовь только к самому себе не знает ни предательства, ни верности, ни любви. Тем самым разрушаются сами основы социального бытия. Еще в древности Аристотель и другие мыслители говорили, что человеческое общество держится на любви, без которой оно немедленно начинает разрушаться. Эгоисты не жизнеспособны, они быстро погибают сами и губят социальный организм. Поэтому, как показывает история, мягкое, «понимающее» отношение к предателям характерно для гибнущих цивилизаций, а прославление верности - для бурно развивающихся.

Как разобщить людей, как сделать их беззащитными? Нужно создать культ свободы, культивировать право выбора как таковое - в том числе и на измену. Ты никому ничего не должен, ты никому ничем не обязан, живи так, как тебе комфортно, делай то, что тебе выгодно. Такие лозунги человеку кажутся удобными, логичными, он действительно обретает большую свободу - но при этом он, часто незаметно для себя, теряет нечто действительно ценное: семью, друзей, родину и, в конечном счете, самого себя. С ним происходит то же, что происходит с Иудой: человек приходит в состояние абсолютной пустоты, бессмысленности своего существования, которое становится невыносимым. Писание говорит: «Лучше бы такому человеку не родиться» (Мф. 26:24) - настолько страшно это состояние, что даже небытие лучше, чем такое бытие. Именно поэтому предатели обычно заканчивают свою жизнь самым жалким образом. Предательство одинаково губительно на всех уровнях, от личного до вселенского. Одна из самых известных тем - военные предательства. Какие бы мотивы не стояли за поведением человека, нарушившего присягу, - ему нет оправдания. Возмем, к примеру, фигуру советского генерала Власова, которого иногда пытаются назвать чуть ли не борцом за Православие. Да, действительно, власовская Русская Освободительная Армия использовала религиозную риторику, но в его основе все равно лежало предательство. Власов был верным коммунистом и любимцем Сталина. И согласившись служить нацистам, он совершил безусловное предательство. Все прочее - от лукавого.

Кстати, идея противостояния верности и предательства очень прочно укоренена в политической истории православной России. Она начинается с вероломного убийства Святополком Окаянным своих братьев Бориса и Глеба, а завершается фервальскими событиями 1917 года и подвигом Николая II. И юные князья, и последний император стали жертвами предательства и прославлены народом как страстотерпцы - редчайший лик святости, означающий совершенное подражание Христу.

Вообще говоря, апология предательства характерна для погибающих, разлагающихся обществ. Это идея апокалиптическая. Как мы помним, в Откровении Иоанна Богослова одним из образов разложившегося человечества предстает вавилонская блудница (гл. 17). Но кто такая блудница? Женщина, по определению неспособная на верность и на любовь. Культивирование блуда - такой же яркий символ абсолютного духовного разложения, как и прославление Иуды.

Характерно, что в XX веке образ Иуды была одной из излюбленных тем антирелигиозной пропаганды в отечественной и мировой культуре. В 1907 году Леонид Андреев создал образ «любящего предателя» - яркое свидетельство глубочайшего духовного раздвоения предреволюционной России. После революции поэт Демьян Бедный сочинил «Новый завет без изъяна», где выставил Иуду оболганным простецом, предавшим Христа «нечаянно». Апология Иуды стала естественным следствием настоящей «эпохи предательств», открывшейся в России в феврале 1917 года и едва не погубившей наше Отечество. Не понимая этого, мы не поймем ни причин поражения Белого движения, ни смысла жестоких и невиданных по масштабу репрессий, ни абсолютной нетерпимости к изменникам в советское время.

Иуда Искариот. Репин И. Е.

- Трагическая история Иуды часто вызывает сочувствие людей. Казалось бы, Иуда понял, что за страшный грех он соделал, раскаялся, - но все равно Церковь считает его предателем. Как к этому относиться?

- Предательство потому и рассматривается как тяжелейший проступок, что из него нет выхода. Есть такие грехи, которые необратимы в своих крайних проявлениях. Спасения возможно лишь через искреннее и полное покаяние. Но состояние предателя таково, что именно в тот момент, когда он раскаивается, когда видит весь ужас своего поступка, он не может дальше жить. Пока он не раскаялся, он может обманывать свою совесть, убеждая себя, что это лишь обычная хитрость, стратегия поведения, что так делают все. Но когда человек вдруг осознает, что он предал веру, предал любовь, жизнь ему становится невыносимой. Такое состояние практически невозможно выдержать.

Но и в случае предательства возможно спасение - через сокрушение и чистую, искреннюю веру. Когда апостол Петр отрекся от Христа по малодушию, он тоже, осознав это, впал в страшное отчаяние. Но Господь, предвидя это, предупредил его: «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя» (Лк. 22:32). Поскольку Иуда был неверующий, он не мог избавиться от постигшей его безысходности. А Петра спасла именно его неоскудевшая вера в бесконечную милость Господа: она не дала ему погрузиться в ужасный омут отчаяния.

Показательно, что именно апостол, прозванный за твердость своей веры «камнем», точнее «утесом», прошел через такое испытание. Господь смирил Петра, самоуверенно говорившего, что готов принять смерть за Учителя, и показал нам всем: смотрите, люди, не гордитесь, не кричите о крепости своей веры, а лучше смиряйтесь и плачьте о своих немощах.

Вера - дар божественной благодати. Но выбор между предательством и верностью всегда стоит перед людьми. Все культуры, в том числе и языческие, возвеличивали героев, которые были верны своему роду, отечеству, верны слову. Верность всегда считалась одним из высших качеств человека, эталоном чести, на котором воспитывали поколения. А те государства и общества, в которых развивалась индифферентность к измене и даже высмеивание верности (как, например, в Советском Союзе в последние годы его существования), быстро прекращали свое существование. Когда предательство теряет свою драматичность, когда входят в моду поговорки типа «не мы такие, жизнь такая», «ничего личного, только бизнес» - именно в такой атмосфере происходит духовное разложение человека и общества.

Поэтому так важно воспитывать детей на примерах верности. Ведь дети особенно чувствительны ко лжи, к обману. Где-то в возрасте пяти лет ребенок начинает понимать, что можно обманывать, и вот здесь очень важно научить его, что есть хитрость, шутка, игра - а есть предательство. Во время игры можно хитрить: умение распознавать хитрость и выявляет самого ловкого, умелого. Но совсем другое, когда ты начинаешь обманывать людей, которые тебе верят.

К сожалению, понимание этих базовых вещей размывается из-за того, что новое поколение растет в атмосфере компьютерных игр, фильмов и чатов. Понятия «честно» и «нечестно», оттачиваемые в живом общении подростков, затемняются в атмосфере бездушной виртуальности. Общество потребления жизненно заинтересовано в том, чтобы человек всю жизнь прожил «играючи» - ведь тогда он становится источником дохода. А в игре нет ни предательства, ни любви, только самозабвенный азарт и безответственный расчет на то, что любой «ход» можно отменить. Это очень опасно. В реальной жизни каждый поступок необратим. И такие поступки, как предательство, наносят непоправимую внутреннюю травму.

Павел Кузенков

Беседовал Андрей Головач

Сретенская Духовная Семинария