О. генри

Коротенькими рассказами Вильям Сидней Портер (О"Генри) начал свою карьеру.
Эти миниатюры печатались в газете "Post" в период 1895 - 96 г. под заголовками: "Городские рассказы", "Постскриптумы и зарисовки".
Поклонники американского юмориста не должны пропустить этого сборника.
В числе вошедших в него рассказов есть немало коротких шедевров.
Приятного чтения!

Перемудрил

Есть в Хаустоне человек, идущий в ногу с веком. Он читает газеты, много путешествовал и хорошо изучил человеческую натуру. У него естественный дар разоблачать мистификации и подлоги, и нужно быть поистине гениальным актером, чтобы ввести его в какое-либо заблуждение.

Вчера ночью, когда он возвращался домой, темного вида личность с низко надвинутой на глаза шляпой шагнула из-за угла и сказала:

Слушайте, хозяин, вот шикарное бриллиантовое кольцо, которое я нашел в канаве. Не хочу наделать себе хлопот с ним. Дайте мне доллар и держите его.

Человек из Хаустона с улыбкой взглянул на сверкающий камень кольца, которое личность протягивала ему.

Очень хорошо придумано, паренек, - сказал он. - Но полиция наступает на самые пятки таким, как ты. Лучше выбирай покупателей на свои стекла с большей осторожностью. Спокойной ночи!

Добравшись до дому, человек нашел свою жену в слезах.

О, Джон! - сказала она. - Я отправилась за покупками нынче днем и потеряла свое кольцо с солитером! О, что мне теперь…

Джон повернулся, не сказав ни слова, и помчался по улице - но темной личности уже нигде не было видно.

Его жена часто размышляет на тему, отчего он никогда не бранит ее за потерю кольца.

Чувствительный полковник

Солнце ярко светит и птицы весело поют на ветвях. Во всей природе разлиты мир и гармония. У входа в небольшую пригородную гостиницу сидит приезжий и, тихо покуривая трубочку, ждет поезда.

Но вот высокий мужчина в сапогах и в шляпе с широкими, опущенными вниз полями выходит из гостиницы с шестизарядным револьвером в руке и стреляет. Человек на скамье скатывается с громким воплем. Пуля оцарапала ему ухо. Он вскакивает на ноги в изумлении и ярости и орет:

Почему вы в меня стреляете?

Высокий мужчина приближается с широкополой шляпой в руке, кланяется и говорит:

П"ошу п"ощения, сэ". Я полковник Джэй, сэ", мне показалось, что вы оско"бляете меня, сэ", но вижу, что я ошибся. Очень "ад, что не убил вас, сэ".

Я оскорбляю вас - чем? - вырывается у приезжего. - Я не сказал ни единого слова.

Вы стучали по скамье, сэ", словно хотели сказать, что вы дятел, сэ", а я - п"инадлежу к д"угой по"оде. Я вижу тепе"ь, что вы п"осто выколачивали пепел из вашей т"убки, сэ". П"ошу у вас п"ощения, сэ", а также, чтобы вы пошли и де"нули со мной по стаканчику, сэ", дабы показать, что у вас нет никакого осадка на душе п"отив джентльмена, кото"ый п"инес вам свои извинения, сэ".

Не стоит рисковать

Посмотрим, - сказал жизнерадостный импрессарио, наклоняясь над географическим атласом. - Вот город, куда мы можем завернуть на обратном пути. Антананариво, столица Мадагаскара, имеет сто тысяч жителей.

Это звучит обещающе, - сказал Марк Твен, запуская руки в густые кудри. - Прочтите, что там есть еще по этому вопросу.

Жители Мадагаскара, - продолжал читать жизнерадостный импрессарио, - отнюдь не дикари, и лишь немногие из племен могут быть названы варварскими. Среди мадагаскарцев много ораторов, и язык их полон фигурами, метафорами и притчами. Есть много данных, чтобы судить о высоте умственного развития населения Мадагаскара.

Звучит очень хорошо, - сказал юморист. - Читайте дальше.

Мадагаскар, - продолжал импрессарио, - родина огромной птицы эпиорнис - кладущей яйца величиной в 15 с половиной на 9 с половиной дюймов, весом от десяти до двенадцати фунтов. Эти яйца…

Зеленый

Я впредь буду иметь дело только с опытными приказчиками, освоившимися со всеми особенностями ювелирной торговли, - сказал вчера хаустонский ювелир своему другу. - Видите ли, на рождественские праздники мы обычно нуждаемся в помощи и часто берем на эти дни людей, которые являются прекрасными приказчиками, но не посвящены в тонкости именно ювелирного дела. И вот тот молодой человек чрезвычайно исполнителен и вежлив со всеми, но благодаря ему я только что потерял одного из лучших своих клиентов.

Каким образом? - спросил друг.

Господин, всегда покупающий у нас, зашел с женой неделю тому назад, дал ей выбрать великолепную бриллиантовую булавку, обещанную им в качестве рождественского подарка, и попросил этого молодого человека отложить ее для него до сегодня.

Понимаю, - сказал друг, - он продал ее кому-то другому, к великому разочарованию вашего клиента.

Вы, по-видимому, недостаточно хорошо знаете психологию женатых людей, - сказал ювелир. - Этот идиот действительно сохранил отложенную булавку, и тому пришлось купить ее.
..............................
Copyright: О, Генри рассказы

Изумительное

Мы знаем человека, который является, пожалуй, самым остроумным из всех мыслителей, когда-либо рождавшихся в нашей стране. Его способ логически разрешать задачу почти граничит с вдохновением.

Как-то на прошлой неделе жена просила его сделать кое-какие покупки и, ввиду того, что при всей мощности логического мышления, он довольно-таки забывчив на житейские мелочи, завязала ему на платке узелок. Часов около девяти вечера, спеша домой, он случайно вынул платок, заметил узелок и остановился, как вкопанный. Он - хоть убейте! - не мог вспомнить, с какой целью завязан этот узел.

Посмотрим, - сказал он. - Узелок был сделан для того, чтобы я не забыл. Стало быть он - незабудка. Незабудка - цветок. Ага! Есть! Я должен купить цветов для гостиной.

Могучий интеллект сделал свое дело.

Призыв незнакомца

Он был высок, угловат, с острыми серыми глазами и торжественно-серьезным лицом. Темное пальто на нем было застегнуто на все пуговицы и имело в своем покрое что-то священническое. Его грязно-рыжеватые брюки болтались, не закрывая даже верхушек башмаков, но зато его высокая шляпа была чрезвычайно внушительна, и вообще можно было подумать, что это деревенский проповедник на воскресной прогулке.

Он правил, сидя в небольшой тележке, и когда поровнялся с группой в пять-шесть человек, расположившейся на крыльце почтовой конторы маленького техасского городка, остановил лошадь и вылез.

Друзья мои, - сказал он, - у вас всех вид интеллигентных людей, и я считаю своим долгом сказать несколько слов касательно ужасного и позорного положения вещей, которое наблюдается в этой части страны. Я имею ввиду кошмарное варварство, проявившееся недавно в некоторых из самых культурных городов Техаса, когда человеческие существа, созданные по образу и подобию творца, были подвергнуты жестокой пытке, а затем зверски сожжены заживо на самых людных улицах. Что-нибудь нужно предпринять, чтобы стереть это пятно с чистого имени вашего штата. Разве вы не согласны со мной?

Вы из Гальвестона, незнакомец? - спросил один из людей.

Нет, сэр. Я из Массачусетса, колыбели свободы несчастных негров и питомника их пламеннейших защитников. Эти костры из людей заставляют нас плакать кровавыми слезами, и я здесь для того, чтобы попытаться пробудить в ваших сердцах сострадание к чернокожим братьям.

И вы не будете раскаиваться в том, что призвали огонь для мучительного отправления правосудия?

Нисколько.

И вы будете продолжать подвергать негров ужасной смерти на кострах?

Если обстоятельства заставят.

В таком случае, джентльмены, раз ваша решимость непоколебима, я хочу предложить вам несколько гроссов спичек, дешевле которых вам еще не приходилось встречать. Взгляните и убедитесь. Полная гарантия. Не гаснут ни при каком ветре и воспламеняются обо все, что угодно: дерево, кирпич, стекло, чугун, железо и подметки. Сколько ящиков прикажете, джентльмены?

Роман полковника

Они сидели у камина за трубками. Их мысли стали обращаться к далекому прошлому.

Разговор коснулся мест, где они провели свою юность, и перемен, которые принесли с собой промелькнувшие годы. Все они уже давно жили в Хаустоне, но только один из них был уроженцем Техаса.

Полковник явился из Алабамы, судья родился на болотистых берегах Миссисипи, бакалейный торговец увидел впервые божий свет в замерзшем Мэне, а мэр гордо заявил, что его родина - Теннеси.

Кто-нибудь из вас, ребята, ездил на побывку домой, с тех пор как вы поселились здесь? - спросил полковник.

Оказалось, что судья побывал дома дважды за двадцать лет, мэр - один раз, бакалейщик - ни разу.

Это забавное ощущение, - сказал полковник, - посетить места, где вы выросли, после пятнадцатилетнего отсутствия. Увидеть людей, которых вы столько времени не видели, все равно, что увидеть привидения. Что касается меня, то я побывал в Кросстри, в Алабаме, ровно через пятнадцать лет со дня своего отъезда оттуда. Я никогда не забуду впечатления, которое на меня произвел этот визит.

В Кросстри жила некогда девушка, которую я любил больше, чем кого-либо на свете. В один прекрасный день я ускользнул от приятелей и направился в рощу, где когда-то часто гулял с ней. Я прошел по тропинкам, по которым ступали наши ноги. Дубы по обеим сторонам почти не изменились. Голубенькие цветочки могли быть теми же самыми, которые она вплетала себе в волосы, выходя ко мне навстречу.

Особенно мы любили гулять вдоль ряда густых лавров, за которыми журчал крохотный ручеек. Все было точно таким же. Никакая перемена не терзала мне сердца. Надо мной высились те же огромные сикоморы и тополя; бежала та же речушка; мои ноги ступали по той же тропе, по которой мы часто гуляли с нею. Похоже было, что если я подожду, она обязательно придет, легко ступая во мраке, со своими глазами-звездами и каштановыми кудрями, такая же любящая, как и прежде. Мне казалось тогда, что ничто не могло бы нас разлучить - никакое сомнение, никакое непонимание, никакая ложь. Но - кто может знать?

Я дошел до конца тропинки. Там стояло большое дуплистое дерево, в котором мы оставляли записки друг другу. Сколько сладких вещей могло бы рассказать это дерево, если б только оно умело! Я считал, что после щелчков и ударов жизни мое сердце огрубело - но оказалось, что это не так.

Я заглянул в дупло и увидел что-то, белевшее в глубине его. То был сложенный листок бумаги, желтый и запыленный от времени. Я развернул и с трудом прочел его.

"Любимый мой Ричард! Ты знаешь, что я выйду за тебя замуж, если ты хочешь этого. Приходи пораньше сегодня вечером, и я дам тебе ответ лучше, чем в письме. Твоя и только твоя Нелли".

Джентльмены, я стоял там, держа в руке этот маленький клочок бумаги, как во сне. Я писал ей, прося стать моей женой, и предлагал положить ответ в дупло старого дерева. Она, очевидно, так и сделала, но я не нашел его в темноте, и вот все эти годы промчались с тех пор над этим деревом и этим листком…

Слушатели молчали. Мэр вытер глаза, а судья забавно хрюкнул. Они были пожилыми людьми теперь, но и они знали любовь в молодости.

Вот тогда-то, - сказал бакалейный торговец, - вы и отправились в Техас и никогда больше не встречались с нею?

Нет, - сказал полковник, - когда я не пришел к ним в ту ночь, она послала ко мне отца, и через два месяца мы поженились. Она и пятеро ребят сейчас у меня дома. Передайте табак, пожалуйста.
........................................
Copyright: короткие рассказы О, ГЕНРИ

Американский прозаик О. Генри (настоящее имя и фамилия Вильям Сидней Портер) родился 11 сентября 1862 года в Гринсборо, штат Северная Каролина. Он является автором свыше двухсот восьмидесяти рассказов, скетчей, юморесок. Жизнь Вильяма Портера была нерадостной c самого детства. В три года он потерял мать, а отец, провинциальный врач, став вдовцом, начал пить и вскоре превратился в никудышного алкоголика.

Покинув школу, пятнадцатилетний Билли Портер стал за аптечный прилавок. Работа в окружении микстуры от кашля и порошков от блох пагубно повлияла на его и без того подорванное здоровье.

В 1882 году Билли отправился в Техас, два года жил на ранчо, а затем устроился в Остини, служил в земельном управлении, кассиром и счетоводом в банке. Из банковской карьеры ничего путного у него не вышло. Портера обвинили в растрате 1150 долларов - очень серьезной суммы на то время. Биографы писателя и доныне спорят, был ли он в действительности виновен. С одной стороны, он нуждался в деньгах для лечения больной жены (и для издания "Rolling Stone"), с другой - кассир Портер уволился из банка в декабре 1894 года, тогда как растрата была раскрыта только в 1895 году, причем владельцы банка были на руку нечисты. Против Портера возбудили уголовное дело, и в феврале 1896 года он в панике убегает в Новый Орлеан, а оттуда - в Гондурас. В этой стране судьба свела Портера с приятным джентльменом - профессиональным бандитом-грабителем Эллом Дженнингсом.
Много позже Дженнингс, отложив револьвер, взялся за перо и создал мемуары, в которых вспоминал интересные эпизоды латиноамериканских приключений. Друзья принимали участие в местном гондурасском путче, потом убежали в Мексику, где Дженнингс спас будущего писателя от неминуемой смерти. Портер неосторожно поухаживал за какой-то замужней женщине; муж, который был где-то поблизости, мексиканец-мачо достал ножичек с лезвием длиной в два фута и хотел защитить свою честь. Ситуацию урегулировал Дженнингс - выстрелом от бедра выстрелил ревнивцу в голову, после чего они с Вильямом сели на коней, и конфликт остался позади.
В Мексике Портер получил телеграмму, в которой сообщалось о том, что его любимая жена, - Атолл Эстес умирает. Во время отсутствия мужа, она не имела средств к существованию, голодала, а заболев, не могла купить лекарства, однако в преддверие Рождества продала за двадцать пять долларов кружевную накидку и выслала Биллу в Мехико подарок - золотую цепочку для часов. К сожалению, именно в тот момент Портер продал свои часы, чтобы купить билет на поезд. Он успел увидеться и попрощаться с женой. Через несколько дней она умерла. Агенты полиции с жалобной повязкой молча шли за гробом. Сразу после похорон они арестовали кассира-растратчика, который не сказал ни одного слова на суде и получил пять лет тюрьмы.

В ссылке Портер пробыл три года и три месяца. Освободился досрочно (за образцовое поведение и хорошую работу в тюремной аптеке) летом 1901 года. Тюремные годы он никогда не вспоминал. Помогли воспоминания Элла Дженнингса, что по иронии судьбы опять очутился бок о бок с писателем в каторжной тюрьме Коламбуса, штат Огайо.

Вместе с Портером и Дженнингсом сидел двадцатилетний "медвежатник" (взломщик сейфов) Дикий Прайс. Он сделал хорошее дело - спас из сейфа, который неожиданно закрылся, маленькую дочь богатого бизнесмена. Срезав ножом ногти, Прайс открыл сверхсекретный замок за двенадцать секунд. Ему обещали помилование, но обманули. По этому сюжету Портер составил свой первый рассказ - о взломщике Джимми Валентайне, который спас племянницу своей невесты из огнеупорного шкафа. Рассказ, в отличие от истории Дика Прайса, заканчивался счастливо.

Прежде чем послать рассказ в газету, Портер прочитал его сокамерникам. Элл Дженнингс вспоминал: "С той минуты, как Портер начал читать своим низким, бархатным, слегка заикающимся, голосом, воцарилась мертвая тишина. Мы абсолютно замерли, затаив дыхание. Наконец грабитель Рейдлер громко вздохнул, и Портер, будто проснувшись от сна, взглянул на нас. Рейдлер улыбнулся и взялся тереть глаза своей искалеченной рукой.- Черти бы вас взяли, Портер, это впервые за мою жизнь. Накажи меня Господь, если я знал, как выглядит слеза!" Рассказы в печать взяли не сразу. Три следующих были опубликованы под псевдонимом.

Находясь в тюрьме, Портер стеснялся печататься под своей фамилией. В аптечном справочнике он натолкнулся на фамилию известного в то время французского фармацевта О.Анри. Именно ее в той же транскрипции, но в английском произношении (О.Генри) писатель избрал своим псевдонимом до конца жизни. Выходя из тюремных ворот, он вымолвил фразу, которую цитируют уже в течение если не века: "Тюрьма могла бы сделать большую услугу обществу, если бы общество выбирало, кого туда сажать".

В конце 1903 года О. Генри подписал контракт с нью-йоркской газетой "World" на еженедельную сдачу короткого воскресного рассказа - по сто долларов за одно произведение. Этот гонорар на то время был достаточно большим. Годовой заработок писателя равнялся прибыли популярных американских романистов.

Но бешеный темп работы мог убить и более здорового человека, чем О. Генри, который не мог отказать еще и другим периодическим изданиям. В течение 1904 года О. Генри напечатал шестьдесят шесть рассказов, за 1905 - шестьдесят четыре. Иногда, сидя в редакции, он дописывал сразу два рассказа, а рядом переминался редакционный художник, ожидая, когда можно будет начать иллюстрировать.

Читатели американской газеты не могли осилить большие тексты, терпеть не могли философствование и трагические истории. О. Генри стало недоставать сюжетов, и он в будущем чаще брал, а то и покупал их у друзей и знакомых. Постепенно он стал уставать и снижал темп. Однако из-под его пера вышло 273 рассказов - свыше тридцати рассказов за год. Рассказы обогатили газетчиков и издателей, но не самого О. Генри - непрактичного, который привык к полубогемной жизни. Он никогда не торговался, ничего не выяснял. Молча получал свои деньги, благодарил и шел: "Я должен мистеру Гилмену Холлу, по его словам, 175 долларов. Думаю, что должен ему не больше 30 долларов. Но он умеет считать, а я нет...".

Он избегал обществ литературных побратимов, стремился к одиночеству, чурался светских приемов, не давал интервью. По несколько суток без уважительной причины блуждал Нью-Йорком, потом запирал дверь комнаты и писал.

В блужданиях и отчужденности он узнавал и "переваривал" большой город, Вавилон-на-гудзоне, Багдад-над-подземкой, - его звуки и огни, надежда и слеза, сенсация и провалы. Он был поэтом нью-йоркского дна и самых низких социальных слоев, мечтателем и фантазером кирпичных закоулков. В унылых кварталах Гарлема и Кони-Айленда волей О.Генри появлялись Золушки и Дон Кихоты, Гарун аль-рашиды и Диогены, которые были всегда готовы прийти на спасение к тем, кто погибает, чтобы обеспечить реалистичному рассказу неожиданную развязку.

Последнюю неделю жизни О.Генри провел в одиночестве, в нищем гостиничном номере. Он болел, много пил, уже не мог работать. На сорок восьмом году жизни в нью-йоркской больнице он перешел в другой мир, в отличие от своих героев, так и не достав чудодейственной помощи.

Похороны писателя вылились в настоящий огенриевский сюжет. Во время панихиды к церкви ввалилась веселая свадебная компания, и не сразу поняла, что придется подождать на входе.

О.Генри можно было бы назвать своеобразным запоздалым романтиком, американским сказочником XX века, но природа его уникального новеллистического творчества шире этих определений. Гуманизм, независимая демократичность, бдительность художника, к социальным условиям в свое время, его юмор и комедия преобладают над сатирой, а "утешительный" оптимизм - над горечью и возмущением. Именно они создали уникальный новеллистический портрет Нью-Йорка на заре эры монополии - многоликого, привлекательного, загадочного и жестокого мегаполиса с его четырьмя миллионами "маленьких американцев". Интерес и сочувствие читателя к жизненным перипетиям, клеркам, продавщицам, бурлакам, безвестным художникам, поэтам, актрисам, ковбоям, мелким авантюристам, фермерам, и тому подобным, считается особенным даром, что свойственно О.Генри как пересказчику. Образ, который возникает будто на глазах, откровенно условен, приобретает быстротечную иллюзорную достоверность - и навсегда остается в памяти. В поэтике новеллы О. Генри очень важный элемент острой театральности, что, несомненно, связано с его мироощущением фаталиста, который слепо верит в Случай или Судьбу. Освобождая своих героев от "глобальных" размышлений и решений, О.Генри никогда не отворачивает их от моральных ориентиров: в его маленьком мире действуют твердые законы этики, человечности, - даже у тех персонажей, чьи действия не всегда соглашаются с законами. Чрезвычайно богатой, ассоциативным и изобретательным является язык его новеллы, насыщенный пародийными пассажами, иллюзией, скрытой цитатой и всяческими каламбурами, которые ставят чрезвычайно сложные задания перед переводчиками, - ведь именно в языке О.Генри заложен "формообразовательный фермент" его стиля. При всей своей оригинальности новелла О.Генри - явление сугубо американское, что выросло на национальной литературной традиции (от Э. По к Б. Гарта и М. Твена).

Письма и незаконченная рукопись свидетельствуют о том, что в последние годы жизни О.Генри подошел к новому рубежу. Он жаждал "простой честной прозы", стремился освободиться от определенных стереотипов и "Розовых концовок", которых ожидала от него коммерческая пресса, ориентированная на мещанские вкусы.

Большая часть его рассказов, которая публиковалась в периодике, вошла в сборники, которые были выданы при его жизни: "Четыре миллиона" (1906), "Пылающий светильник" (1907), "Сердце Запада" (1907), "Голос города" (1908), "Благородный плут" (1908), "Дорога судьбы" (1909), "На выбор" (1909), "Деловые люди" (1910), "Заразиха" (1910). Посмертно выдан еще больше десяток сборников. Роман "Короли и капуста" (1904) состоит из условно связанных сюжетом авантюрно юмористических новелл, действие которой происходит в Латинской Америке.

Судьба наследства О.Генри была не менее тяжелой, чем личная судьба В. С. Портера. После десятилетия славы наступила пора беспощадной критической переоценки ценности - реакция на тип "хорошо выполненного рассказа". Впрочем, приблизительно с конца 50-х лет прошлого века в США опять возродился литературоведческий интерес к творчеству и биографии писателя. Что же касается читательской любви к нему, то она неизменна: О.Генри, как и раньше, занимает постоянное место среди авторов, которых любят перечитывать во многих странах мира.

Рассказ грязной десятки

Деньги говорят. Но вы, может быть, думаете, что в Нью-Йорке голос старенькой десятидолларовой бумажонки звучит еле слышным шепотом? Что ж, отлично, пропустите, если угодно, мимо ушей рассказанную sotto voceавтобиографию незнакомки. Если вашему слуху милей рев чековой книжки Джона Д., извергаемый из разъезжающего по улицам мегафона, дело ваше. Не забудьте только, что и мелкая монета порой не лезет за словом в карман. Когда в следующий раз вы подсунете лишний серебряный четвертак приказчику из бакалейной лавки, дабы он с походом отвешивал вам хозяйское добро, прочтите-ка сперва слова над головкой дамы. Колкая реплика, не правда ли?

Я - десятидолларовая ассигнация выпуска 1901 года. Вы, возможно, видали такие в руках у кого-нибудь из ваших знакомых. На лицевой стороне у меня изображен бизон американский, ошибочно называемый буйволом пятьюдесятью или шестьюдесятью миллионами американцев. По бокам красуются головы капитана Льюиса и капитана Кларка. С тыльной стороны в центре сцены стоит, грациозно взгромоздившись на оранжерейное растение, то ли Свобода, то ли Церера, то ли Мэксин Эллиот.

За справками обо мне обращайтесь: параграф 3. 588, исправленный устав. Если вы вздумаете разменять меня, дядюшка Сэм выложит вам на прилавок десять звонких полновесных монет - право, не знаю, серебряных ли, золотых, свинцовых или железных.

Рассказываю я немного сбивчиво, вы уж простите - прощаете? Я так и знала, благодарю - ведь даже безымянная купюра вызывает этакий раболепный трепет, стремление угодить, не правда ли? Понимаете, мы, грязные деньги, почти начисто лишены возможности шлифовать свою речь. Я отродясь не встречала образованного и воспитанного человека, у которого десятка задержалась бы на больший срок, чем требуется для того, чтобы добежать до ближайшей кулинарной лавки. Для шестилетней у меня весьма изысканное и оживленное обращение. Долги я отдаю так же исправно, как провожающие покойника в последний путь. Каким только хозяевам я не служила! Но и мне однажды довелось признать свое невежество, и перед кем? Перед старенькой, потрепанной и неопрятной пятеркой - серебряным сертификатом. Мы повстречались с ней в толстом, дурно пахнущем кошельке мясника.

Эй ты, дочь индейского вождя, - говорю я, - хватит охать. Не понимаешь разве, что тебя уже пора изымать из обращения и печатать заново? Выпуск всего лишь 1899 года, а на что ты похожа?

Ты, видно, думаешь, раз ты бизонша, так тебе положено без умолку трещать, - отозвалась пятерка. - И тебя бы истрепали, если бы держали целый день под фильдеперсом и подвязкой, когда температура в магазине ни на градус не опускается ниже восьмидесяти пяти.

Не слыхивала о таких бумажниках, - сказала я. - Кто положил тебя туда?

Продавщица.

А что такое продавщица? - вынуждена была я спросить.

Это уж ваша сестра узнает не раньше, чем для их сестры наступит золотой век, - ответила пятерка.

Ишь, барыня! Ей фильдеперс не по душе. А вот засунули бы тебя за хлопчатобумажный, как сделали со мной, да донимали весь день фабричной пылью, так что даже расчихалась эта намалеванная на мне дамочка с рогом изобилия, что бы ты тогда запела?

Этот разговор состоялся на следующий день после моего прибытия в Нью-Йорк. Меня прислал в бруклинский банк один из их пенсильванских филиалов в пачке таких же, как я, десяток. С тех пор мне так и не пришлось свести знакомство с кошельками, в каких побывали мои пятидолларовая и двухдолларовая собеседницы. Меня прятали только за шелковые.

Мне везло. Я не засиживалась на месте. Иногда я переходила из рук в руки раз по двадцать в день. Мне была знакома изнанка каждой сделки; о каждом удовольствии моих хозяев опять-таки радела я. По субботам меня неизменно шваркали на стойку. Десятки всегда шваркают, а вот банкноты в доллар или два складывают квадратиком и скромно пододвигают к бармену. Постепенно я вошла во вкус и норовила либо нализаться виски, либо слизнуть со стойки расплескавшийся там мартини или манхэттен. Как-то ездивший с тележкой по улице разносчик вложил меня в пухлую засаленную пачку, которую носил в кармане комбинезона. Я думала, мне уж придется позабыть о настоящем обращении, поскольку будущий владелец универсального магазина жил на восемь центов в день, ограничив свое меню мясом для собак и репчатым луком. Но потом разносчик как-то оплошал, поставив свою тележку слишком близко от перекрестка, и я была спасена. Я до сих пор благодарна полисмену, который меня выручил. Он разменял меня в табачной лавочке поблизости от Бауэри, где в задней комнате велась азартная игра. А вывез меня в свет начальник полицейского участка, которому самому в этот вечер везло. Днем позже он меня пропил в ресторанчике на Бродвее. Я также искренне порадовалась возвращению в родимые края, как кто-нибудь из Асторов, когда завидит огни Чаринг-Кросса.

Грязной десятке не приходится сидеть без дела на Бродвее. Как-то раз меня назвали алиментами, сложили и упрятали в замшевый кошелек, где было полно десятицентовиков. Они хвастливо вспоминали бурный летний сезон в Осининге, где три хозяйкины дочки то и дело выуживали какую-нибудь из них на мороженое. Впрочем, эти младенческие кутежи просто бури в стакане воды, если сравнить их с ураганами, которым подвергаются купюры нашего достоинства в грозный час усиленного спроса на омары.

О грязных деньгах я услышала впервые, когда очаровательный юнец Ван Кто-то-там швырнул меня и несколько моих подружек в уплату за пригоршню фишек

Около полуночи разухабистый и дюжий малый с жирным лицом монаха и глазами дворника, только что получившего надбавку, скатал меня и множество других банкнот в тугой рулон - «кусок», как выражаются загрязнители денег.

Запиши за мной пять сотен, - сказал он банкомету, - и пригляди, чтобы все было как следует, Чарли. Хочется мне прогуляться по лесистой долине, пока на скалистом обрыве играет свет луны. Если кто-нибудь из наших влипнет - имей в виду, в левом верхнем отделении моего сейфа лежат шестьдесят тысяч долларов, завернутые в юмористическое приложение к журналу. Держи нос по ветру, но не бросай слов на ветер. Пока.

Я оказалась между двух двадцаток - золотых сертификатов. Одна из них сказала мне:

Эй ты, «новенькая» старушка, повезло тебе. Увидишь кое-что занятное. Сегодня Старый Джек собирается превратить весь «Бифштекс» в крошево.

Уильям Сидни Портер, известный под творческим псевдонимом О. Генри, знаменит рассказами, наполненными юмором и всегда неожиданным ярким финалом. Несмотря на оптимизм писателя на страницах новелл, жизнь его с детства складывалась непросто и печально.

Спустя столетие среди поклонников литературного таланта О. Генри и современных критиков У. С. Портер считается эталоном тонкого юмора и сарказма. А рассказ «Вождь краснокожих» – визитная карточка О. Генри – и вовсе вошел в число популярнейших в мире. Тем не менее, не только юмористические рассказы писал Уильям Портер – новелла «Последний лист» стала образцом сентиментальности.

Сам Уильям не считал себя гением, наоборот, писатель отличался скромностью и критически относился к своим произведениям. Творческой мечтой О. Генри стало создание полноценного романа, но сбыться ей было не суждено.

Детство и юность

Уильям Сидни Портер родился в семье доктора Олджернона Сидни Портера и Мэри Джейн Вирджинии Свайм Портер 11 сентября 1862 года. Родители будущего писателя вступили в брак 20 апреля 1958 года, а спустя 7 лет мать будущего писателя умерла от туберкулеза.

Уильяму едва исполнилось 3 года, когда овдовевший Олджернон Сидни Портер забрал его жить к бабушке. Вскоре отец, не оправившись от потери жены, стал пить, перестал заниматься сыном, поселился во флигеле и свободное время посвящал изобретениям «вечного двигателя».

С раннего детства оставшись без материнской любви и заботы, мальчик нашел утешение в книгах. Уильям читал все подряд: от классики до женских романов. Любимыми произведениями юноши стали арабские и персидские сказки «Тысячи и одной ночи» и английская проза в стиле барокко Роберта Бёртона «Анатомия меланхолии» в 3 томах. Любимые литературные произведения юного Уильяма оказали влияние на творчество писателя.

После смерти матери воспитание маленького Уильяма взяла на себя сестра его отца Эвелина Мария Портер. Именно тетка, владевшая собственной частной начальной школой, прививала будущему писателю любовь к литературе. Получив среднее образование в школе Линдси-стрит, Уильям не стал изменять семейным традициям и устроился работать в аптеку, которая принадлежала его дяде. В августе 1881 года молодой Портер получил лицензию фармацевта. Продолжая работать в аптеке, он демонстрировал природные художественные таланты, рисуя портреты горожан.

В марте 1882 года Уильям, измученный изнуряющим кашлем, отправился в Техас в сопровождении врача Джеймса К. Хола, надеясь на то, что смена климата поможет молодому человеку восстановить здоровье. Портер поселился на ранчо Ричарда Холла, сына доктора Джеймса, в округе Ла Саль. Ричард разводил овец, а Уильям помогал пасти отары, а также вести хозяйство на ранчо и даже готовил обеды.

В этот период будущий писатель изучил наречия испанского и немецкого языков благодаря общению с рабочими на ранчо, иммигрировавшими из других стран. В свободное время Уильям читал классическую литературу.

Вскоре состояние здоровья Портера улучшилось. В 1884 году молодой человек отправился с Ричардом в город Остин, где решил остаться и поселился у друзей Ричарда, Джозефа Харрелла и его супруги. Портер три года жил с Харреллами. В Остине Уильям устроился на работу в фармацевтическую компанию Morley Brothers в должности фармацевта, а затем перешел в магазин Harrell Cigar Store. В этот период Уильям начал писать сначала для развлечения, а затем все сильнее увлекаясь.

За короткий промежуток времени Портер сменил множество должностей и мест работы: молодой человек поработал кассиром, счетоводом, чертежником. Именно в доме Харрелла начинающий писатель создал ряд ранних новелл и рассказов.

Товарищ Уильяма Ричард Холл стал комиссаром Техаса и предложил Портеру вакансию. Будущий писатель стартовал в качестве специалиста по чертежам в земельном управлении. Зарплаты хватало, чтобы семья не нуждалась ни в чем, но мужчина параллельно продолжил заниматься литературным творчеством в качестве подработки.

21 января 1891 года Уильям подал в отставку, сразу после победы на выборах нового губернатора Джима Хогга. Работая специалистом по чертежам, Уильям начал разрабатывать персонажей и сюжеты для рассказов «Постановление Грузии» и «Клад».

Тогда же Уильям устроился на работу в банк, который находился в Остине, в должности кассира и бухгалтера. Портер, по-видимому, небрежно заполнял книги бухгалтерского учета, и в 1894 году его обвинили в растрате. Уильям потерял работу, но официально ему тогда не предъявили обвинения.

После увольнения Портер переехал в город Хьюстон, где писатель посвятил себя творчеству. В то же время федеральные аудиторы проверили банк Остина и обнаружили недостачу, которая привела писателя к увольнению. Затем последовало федеральное обвинительное заключение, и вскоре Уильяма арестовали по обвинению в растрате.

Отец Уильяма внес залог, чтобы спасти сына от тюрьмы. Суд назначили на 7 июля 1896 года, но накануне судебного заседания импульсивный Уильям бежал сначала в Новый Орлеан, а затем в Гондурас. Уильям жил там всего шесть месяцев, вплоть до января 1897 года. Там он подружился с Аль-Дженнингсом, пресловутым грабителем поездов, который позже написал книгу об их дружбе.

В 1897 году Уильям вернулся в США, узнав о болезни жены. 17 февраля 1898 года состоялся суд, на котором писателя признали виновным в растрате 854,08 долларов и приговорили к 5 годам лишения свободы. Учитывая, что Портер был лицензированным фармацевтом, он смог работать в больнице для заключенных в качестве ночного аптекаря. Ему дали персональную комнату в больничном крыле, а в тюремной камере он не провел и дня.

24 июля 1901 года за хорошее поведение после отбывания трех лет Портер был освобожден и воссоединился с дочерью. Для 11-летней Маргарет отец все это время был в командировке.

Литература

Первый опыт литературной деятельности Портер получил в 1880-х годах в должности издателя юмористического еженедельника «The Rolling Stone», но спустя 1 год журнал прекратил свое существование из-за недостаточного финансирования. Тем не менее, его письма и рисунки привлекли внимание редактора в «Houston Post».

В 1895 году Портер с семьей переехал в Хьюстон, где он стал писать для публикации в периодических изданиях. Его доход составлял всего 25 долларов в месяц, но он неуклонно повышался, поскольку популярность творчества молодого писателя возрастала. Портер собирал идеи для своих произведений, прогуливаясь в лобби отеля, наблюдая и разговаривая с людьми. Эту технику он использовал в течение всей своей карьеры.

Скрываясь от ареста в Гондурасе в гостинице Трухильо, Портер написал книгу «Короли и капуста», в которой придумал термин «банановая республика», чтобы квалифицировать страну. Эта фраза впоследствии получила широкое применение для описания маленькой нестабильной страны с аграрной экономикой.

После ареста, в тюрьме, Уильям написал еще 14 рассказов под различными псевдонимами. Один из рассказов, а именно «Рождественский чулок Дика Свистуна», опубликовали в выпуске журнала McClure в декабре 1899 года под псевдонимом О. Генри. Друг Уильяма в Новом Орлеане отправил его рассказы издателям, чтобы они не догадались о том, что писатель отбывает тюремное заключение.

Наиболее плодотворный творческий период у Портера начался в 1902 году, когда он переехал в Нью-Йорк. Там писатель создал 381 рассказ. Более года еженедельно рассказы О. Генри издавались в выпусках журнала New York World Sunday Magazine. Остроумие, типажи героев и повороты сюжета приводили читателей в восторг, но часто критики относились к творчеству Уильяма довольно прохладно.

Личная жизнь

Будучи молодым холостяком, Уильям вел активный образ жизни в Остине. Он был известен своими остроумием, ораторским мастерством и музыкальными талантами: играл на гитаре и на мандолине. Кроме того, Уильям пел в хоре в епископальной церкви Св. Давида и даже стал членом «Квартета города Хилла» – группы молодых людей, которые давали небольшие общегородские концерты.

В 1885 году при закладке краеугольного камня Капитолия штата Техас обаятельный Уильям Портер познакомился с Атоль Эстес – 17-летней девушкой из состоятельной семьи. Мать Атоль резко возражала против союза молодых людей и даже запрещала дочери видеться с Уильямом. Но вскоре влюбленные тайком от семьи Эстес обвенчались в церкви преподобного Р. К. Сута, пастора Центральной пресвитерианской церкви.

После свадьбы молодые люди часто участвовали в музыкальных и театральных постановках, и именно Атоль призвала мужа продолжать писать. В 1888 году Атоль родила мальчика, который прожил всего несколько часов, а год спустя дочь Маргарет Уорт Портер.

После обвинения Портера в растрате Уильям бежал из США в Гондурас, где продолжал писать. Поначалу супруги планировали, что Атоль с дочерью вскоре присоединятся к нему. Однако состояние здоровья женщины не позволило ей отправиться в столь дальнее и непростое путешествие. Когда до Уильяма дошла весть о том, что Атоль серьезно больна, Портер вернулся в Остин в феврале 1897 года и сдался стражам порядка.

Спустя полгода Атоль Портер умерла. Причиной смерти женщины стал туберкулез, от которого скончалась и мать писателя. На память о любимой супруге у Уильяма осталось только семейное фото, где писатель изображен с Атоль и дочерью Маргарет.

В 1907 году Портер снова женился на Саре (Салли) Линдси Коулман, которая нравилась Уильяму еще в юности. Позже Сара Линдси Коулман описала романтическую вымышленную версию их переписки и ухаживания Уильяма в новелле «Ветер судьбы». Еще ряд авторов позднее написали более достоверные варианты биографии знаменитого писателя.

Смерть

В течение жизни Уильям Портер имел проблемы, связанные со злоупотреблением алкоголя, которые обострились к концу жизни писателя и не позволяли Уильяму полноценно работать. В 1909 году вторая жена Портера Сара оставила его, а 5 июня 1910 года писатель скончался. Причиной смерти Уильяма Портера стал цирроз печени и диабет.

Спустя 8 лет была учреждена ежегодная литературная премия за лучший рассказ имени О. Генри. Обладателями премии стали , и другие писатели. А в 2010 году появилась новая литературная премия имени О. Генри под названием «Дары волхвов», которая представляет собой конкурс рассказов и новелл на русском языке в лучших традициях Уильяма Портера. Среди ее лауреатов числятся , Евгений Мамонтов и другие.

Дочь знаменитого писателя Маргарет пошла по стопам отца. Девушка занималась литературной деятельностью с 1913 по 1916 годы. Спустя 11 лет Маргарет скончалась от туберкулеза.

Библиография

• 1906 – «Четыре миллиона»
• 1907 – «Горящий светильник»
• 1907 – «Сердце Запада»
• 1908 – «Благородный жулик»
• 1908 – «Голос большого города»
• 1909 – «Дороги судьбы»
• 1909 – «На выбор»
• 1910 – «Коловращение»
• 1910 – «Деловые люди»
• 1910 – «Шестёрки-семёрки»
• 1910 – «Под лежачий камень»
• 1910 – «Остатки» или «Всего понемножку»